Статьи

Хотя я и рѣшился поговорить о своихъ пріемахъ обученія лягавыхъ собакъ, но я долженъ признаться, что отнюдь не имѣю претензіи давать общепримѣнимые совѣты. Можетъ, быть, нѣкоторые найдутъ въ моемъ способѣ дрессировки много нераціональнаго; спорить объ этомъ я не стану и буду очень радъ, если собратья охотники воспользуются хотя какимъ нибудь изъ моихъ совѣтовъ. И такъ дрессировкой я стараюсь выработать въ собакахъ слѣдующее: 1) Полное послушаніе. 2) Твердую стойку, т. е. такую, при которой охотнику нечего торопиться къ собакѣ и съ которой собаку можно отозвать. 3) Чтобы собака ложилась, или садилась у ногь охотника послѣ выстрѣла. 4) Поноску и 5) Рапортъ или аннонсъ. На мой взглядъ, всѣ эти пять качествъ весьма важно выработать въ собакѣ. Безъ нихъ она всегда будетъ недоучкой, портящей дѣло не въ одномъ, то въ другомъ случаѣ. Теперь бѣгло разсмотрю каждое изъ этихъ пяти качествъ отдѣльно. Что полное послушаніе въ собакѣ очень важно—объ этомъ, полагаю, много нечего говорить; думаю, что всякій охотникъ въ этомъ со мною согласится. Много досады можетъ причинить непослушная собака своему хозяину. Такъ, напримѣръ, направляясь къ болоту за дупелями, вы увидѣли въ нѣсколькихъ сотняхъ шаговъ въ полѣ дрофъ; мѣстность позволяетъ подобраться къ нимъ, да что подѣлаешь съ собакой, которая не желаетъ слушаться и то и дѣло выскакиваетъ впередъ, вмѣсто того, чтобы за одно съ вами скрадывать дичь! Вамъ приходится, вмѣсто того, чтобы сосредоточить все вниманіе на дрофахъ, глядѣть за собакой и черезъ каждыя пять шаговъ со злостью повторять: „Назадъ! ахъ, ты негодный! ахъ, ты такой-сякой". Да мало-ли можно набрать такихъ примѣровъ, когда непослушание собаки является великой помѣхой на охотѣ и дѣлаетъ много огорченій хозяину въ обыденной жизни.
Твердая или мертвая стойка, на мой взглядъ, — дѣло первостатейной важности. Считаю однако нужным, пояснить, что я понимаю подъ словами твердая стойка. Я самъ терпѣть не могу твердой стойки, съ которой собаку никоимъ образомъ нельзя заставить двинуться впередъ: упрется въ кустъ или кочку и—баста! Полѣзай самъ въ кустъ или обходи собаку и вытаптывай дичь. Такая стойка, само собою разумѣется, никуда не годится, и это стойка плохо дрессированной собаки. —Подъ хорошей твердой стойкой я понимаю такую, когда собака (съ широкимъ, разумѣется, поискомъ) вытянется шаговъ въ 200—300 отъ охотника, и охотнику нечего къ ней торопиться, спотыкаясь на кочковатомъ или топкомъ болотѣ— не сорветъ. Повернетъ осторожно-осторожно голову и, увидѣвъ, что охотникъ ее замѣилъ, но занятъ чѣмъ нибудь на мѣстѣ, или же не торопливо подвигается къ ней, опять вытянется и стоитъ, вся наготовѣ. Но затѣмъ, когда охотникъ приблизился къ собакѣ и скомандовалъ пиль, она должна, какъ тигръ, бросаться на свою добычу, притаилась-ли она между кочками, спряталась-ли вь кусту. Такая стойка, по моему, не можетъ быть причиной досады и скуки. Третій пунктъ—пріучитъ собаку ложитъся у ногъ послѣ выстрѣла мнѣ, какъ-то не давался и, правду говоря, для меня безразлично—ложится-ли, садится-ли, или даже спокойно стоитъ у моихъ ногъ собака. Важно, чтобы она не бросалась за подстрѣленной или улетающей, въ случаѣ пуделя, дичью и не подавала ее безъ приказанія хозяина. Поноска тоже, на мой взглядъ, дѣло очень и очень важное. Неподающая лягавая собака, при всѣхъ своихъ остальныхъ достоинствахъ, можетъ ставить, и очень часто, своего хозяина попросту въ глупое положение. Каково, напримѣръ, положеніе охотника, ежели его собака не подастъ, когда убитая дичь падаетъ на воду, или на болотѣ въ такое мѣсто, гдѣ человѣку приходится вязнуть по поясъ? Или раздѣвайся и полѣзай самъ за дичью, или бросай ее.—А такіе вѣдь случаи бываютъ нерѣдко. Возьму и другой примѣръ. Вы стоите на тягѣ. Подстрѣленный или даже убитый вальдшнепъ падаетъ въ кусты. Собака ваша не подаетъ, и вамъ приходится за ней лѣзть въ кусты—царапаться, ломаться и нередко во время поисковъ слышать, какъ тѣмъ-же свистомъ протянулъ одинъ—другой красавецъ. Досада вѣдь страшная.
Рапортъ или анонсъ—это высшій предѣлъ обученія собаки, предѣлъ, за которымъ отъ нея уже нечего требовать. Рапортующая собака—это, по моему, уже разумный товарищъ на охотѣ. Для примѣра возьму охоту на молодыхъ тетеревей. Вы отыскали выводокъ и отбили матку, а молоднякъ разсыпался по густому и высокому кустарнику, въ которомъ вы должны держать собаку не далѣе нѣсколькихъ шаговъ отъ себя, ежели не желаете потерять ее изъ виду. (Я разумѣю собаку не рапортующую.) А ежели собака ваша горяча, не выдержанна, такъ тутъ настоящее горе. Скрылась собака—отзываете ее; пришла— посылаете впередъ; а въ это время является необходимость развести кусты, проложить путь. Пока вы занимаетесь этимъ дѣломъ—собака опять скрылась. Одно горе. Дѣло совершенно иное съ рапортующей собакой. Разбивъ выводокъ, охотникъ посылаетъ собаку искать, а самъ преспокойно садится, даже закуриваетъ папиросу, и ждетъ. Проходить нѣкоторое время, и изъ кустовъ является вашъ незамѣнимый товарищь. Глаза его горятъ, хвостъ усиленно работаетъ. Онъ подходить къ вамъ и, ткнувъ носомъ въ вашу руку, а то и физіономію, дѣлаетъ нѣсколько шаговъ къ кустамъ, оглядываясь на васъ и, ежели вы не сразу пойдете за нимъ, онъ опять вернется и опять потянется къ намѣченному мѣстечку, съ особенными ужимками, какъ бы говорящими: „да иди-же! иди поскорѣй!". Да, рапортъ — это послѣднее слово дрессировки собакь. Чтобы къ рапорту были болѣе способны ублюдки — мнѣ замѣтить тоже не пришлось. Во первыхъ, рапортующихъ собакъ у насъ очень мало, и слѣдовательно дѣлать какой нибудь выводъ, судя по этимъ немногимъ экземплярамъ, рискованно. Во вторыхъ, насколько я могъ убѣдиться, сѣтованія на то, что у насъ совершенно нѣть хорошихъ породистыхъ собакъ, значительно преувеличены: и въ Польшѣ, и въ Литвѣ, и въ Бѣлоруссіи я встрѣчалъ очень породистыхъ собакъ, и нерѣдко, а значить, настоящему охотнику вовсе нѣтъ нужды обзаводиться ублюдкомъ, тѣмъ болѣе, что и цѣны въ нашихъ мѣстахъ далеко не такъ высоки на щенятъ, какъ напр, въ питомникѣ г. Новицкаго. Страсть къ охотѣ одинаково присуща, какъ людямъ состоятельнымъ, такъ равно и мелко-травчатымъ; а между послѣдними еще, пожалуй, больше настоящихъ охотниковъ; такихъ же, которые могли-бы заплатить за щенка 100-200 рублей очень немного. Укажу въ этомъ мѣстѣ на Варшаву, какъ на источникъ, гдѣ можно во всякое время купить хорошаго щенка отъ двухъ до трехъ мѣсяцевъ за двадцать пять рублей. Есть въ Варшавѣ зоологическій садъ, правда весьма бѣдный, но эта бѣдность не мѣшаетъ управляющему держать породистыхъ собакъ. Я былъ въ Варшавѣ въ сентябрѣ прошлаго года и, заглянувъ въ зоологическій садъ, видѣлъ четырехъ щенковъ кофейно-пѣгихъ пойнтеровъ и трехъ желто-пѣгихъ сеттеровъ. Пойнтеры легкаго типа. Какъ отцы, такъ и матери этихъ гнѣздъ, по моему, очень хороши. Притомъ же они премированы на выставкахъ и имѣютъ аттестаты. Тѣмъ и другимъ щенкамъ цѣна—двадцать пять рублей за экземпляръ, до трехъ мѣсяцевъ, а затѣмъ цѣна повышается. Рискнуть двадцатью пятью рублями—куда еще ни шло, даже нашему брату, не получающему полныхъ 600 руб. годоваго содержанія, а выложить 200—это рискъ большой, въ особенности ввиду того, что настоящіе альбіонцы пойнтеры не особенно хорошо переносятъ нашъ климатъ даже средней полосы, а на охотѣ въ позднюю холодную осень просто бываютъ жалки: трясетъ бѣднягу, какъ въ лихорадкѣ. Положимъ, онъ все-таки старается, да ежели злоупотребить его страстью, — на пятомъ-шестомъ полѣ появляются разные ревматическіе припадки, и собака получаетъ отставку.
Я, однако, отвлекся отъ своего предмета и потому перехожу къ нему, упомянувъ еще одно, что рапортующихъ собакъ мнѣ приходилось встрѣчать очень немного, а именно—всего четыре, кромѣ моихъ трехъ. Одна изъ нихъ была лягавая сука, старонѣмецкой породы, двѣ— черные сеттеры кобели, за родителей которыхъ графъ Тышк—вичъ заплатилъ въ Англіи 1400 рублей, и четвертая пойнтеръ чернаго окраса, породу которыхъ въ Гродно ведеть уже много лѣтъ одинъ изъ извѣстныхъ мѣстныхъ охотниковъ. Выше я сказалъ, что сильно сомнѣваюсь въ томъ, чтобы ознакомленіе съ тѣми пріемами, которые я употребляю при обученіи собаки, могло принести пользу собратамъ-охотникамъ,—такъ какъ пріемы эти исключительны. Постараюсь объясниться въ нѣсколькихъ словахъ. Таскаясь, благодаря условіямъ службы, по разнымъ захолустьямъ, гдѣ подчасъ отъ скуки можно самому себѣ опротивѣть, я всецѣло отдался врожденной къ охотѣ страсти и полюбилъ ее глубоко-страстно. Полюбивъ охоту, не могъ я не полюбить необходимѣйшаго и драгоцѣннѣйшаго на ней друга-товарища—собаку и сталъ смотрѣть, на нее не какъ на живое орудіе, пріученное путемъ упражненій и вколачиваній къ исполненію своихъ обязанностей, а какъ на товарища-вѣрнаго, который понимаетъ меня и помогаетъ мнѣ разумно въ удовлетвореніи моей страсти, удовлетворяя вмѣстѣ съ тѣмъ и свои природные инстинкты. Собакѣ, у меня разрѣешается то, чѣмъ многіе, даже будто бы настоящіе, охотники возмущаются. Такъ, напримѣръ, у меня не считается преступленіемъ, ежели собака заберется на кровать; я только прошу домашнихъ, чтобы, при перестиланьи постели, покрѣпче выколачивали одѣяло мое. Я въ отношенiи собакъ вовсе не брезгливъ и во время завтрака, обѣда, ужина собака всегда около меня сидитъ просто на полу, а то и на стулѣ рядомъ и получаете изрѣдка лакомые кусочки.
Пріорѣтя щенка и при этомъ не старше двухъ-трехъ мѣсяцевъ, я прежде всего забочусь о томъ, чтобы, кромѣ меня, его никто не кормилъ, и только въ случаѣ, ежели я на цѣлый день отлучаюсь изъ дому, кормитъ его мать. Случается это однако очень рѣдко. Воспитаніе его начинается съ перваго же дня, само собою разумѣетея, безъ всякихъ, натугъ, въ видѣ забавы, но непремѣнно въ извѣстной послѣдовательности. Такъ съ перваго же дня, садясь за столь завтракать, обѣдать и т. д., я усаживаю рядомъ съ собою на другомъ стулѣ щенка. Первый, второй, третій день я только изрѣдка даю ему лакомые кусочки. Когда же онъ уразумѣетъ, что сидѣть за столомъ довольно удобно и самъ уже лѣзетъ на свое мѣсто, тогда, положивъ лакомый кусочекъ на край стола передъ щенкомъ, я уже не позволяю ему сразу брать лакомство, причемъ произношу внушительно тссъ, отстраняя вмѣстѣ съ тѣмъ рвущагося щенка. Этотъ урокъ усвоивается очень скоро и уже на второй-пятый день щенокъ сидитъ спокойно, сосредоточивъ все вниманіе на положенномъ лакомствѣ. Послѣ этого пріучаю щенка брать положенное но командѣ пиль. Этотъ урокъ усвоивается труднѣе, и при обученіи ему нужна извѣстная сноровка, состоящая въ слѣдующемъ: положивъ кусочекъ мяса на край стола и усадивъ аккуратно щенка съ предвареніемъ тсссъ, я одной рукой начинаю его поглаживать; отъ этого поглаживянья щенокъ подбадривается, въ ожиданіи, что вотъ-вотъ я ему подамъ мясо; я же въ это время произношу непремѣнно громко и рѣзко „пиль" и быстрымъ движеніемъ подношу мясо къ мордѣ щенка, которое онъ жадно и схватываетъ. Рѣзко и громко произносить пиль необходимо для того, чтобы наэлектризировать, такъ сказать, голосомъ щенка и пріучить его не потихоньку брать лакомство, а быстро схватывать. На этомъ упражненіи долго останавливаться не слѣдуетъ, чтобы не пріучать къ приподношенію лакомства. Два-четыре дня—самое большое. Когда щенокъ по командѣ пилъ просто вырываетъ у меня изъ пальцевъ мясо, я перестаю вмѣстѣ съ командой пиль подносить лакомство къ его мордѣ, а только, такъ-же громко и рѣзко скомандовавъ пиль, протягиваю къ мясу руку, и щенокъ непремѣнно схватить мясо уже со стола. Затѣмъ пріучаю щенка схватывать мясо по командѣ пиль безъ всякаго съ моей стороны движенія, что уже дается совершенно легко. Добившись того, что щенокъ быстро схватываеть по командѣ пиль положенное лакомство, я повторяю это упражненіе дней десять, недѣли двѣ, при каждомъ удобномъ случаѣ.

(Продолжение будетъ).

Используются технологии uCoz